Темные личности в истории. Эпизод 1

[registrar]

Давно, я читаю блог Бориса Акунина (кто не читал непременно загляните, найдете массу интересностей).
Блог тут
Но я собственно не о самом блоге хочу рассказать.А о том, что Борис Акунин пишет потрясающие книги.))))
В одной из моих любимых "Кладбищенские истории" есть история про Салтычиху и милиционера. Призанятнейшея надо заметить история. Есть в ней что-то такое...сюрреалистическо-фольклорное.)))
А сегодня разбирая очередную коробку с книгами, нашла "Кладбищ.истории" и полезла от любопытства читать в сети о самой Салтычихе и её преступлениях. Оказывается, 2 октября 1768 г. 243 года назад, Екатерина II утвердила приговор Салтычихе.
О! Поняла, что просто не могу сегодня не написать о сей страшной даме и некоторых фактах из её жуткой жизни.
Итак, портрет дворянки Дарьи Николаевной Салтыковой:

Родилась она в далеком 1730 году, 11 марта.
Жила она себе и жила бы, замуж вышла, детей родила,но в 26 лет овдовев получила в свое полное пользование-владение около 600 крепостных. И началось...
Детей по законам того времени у неё отобрали и определили на воспитание в гвардейский полк. Оставшись совсем одной, Салтыкова ударилась в религию и совершила немало паломничеств по святым местам, где щедро раздавала деньги "на церкву".
Наконец, соскучившись по мужской ласке, Салтыкова, как говорят в народе, охмурила молодого красавца Николая Тютчева, деда знаменитого поэта Фёдора Тютчева (возможно, не обошлось без материальных поощрений, так как мелкий дворянин Тютчев работал простым землемером). Однажды Салтыкова прознала, что Тютчев параллельно встречается с одной юной и хорошенькой особой (девицей Панютиной), и уже успел с ней тайно обвенчаться.
Салтыкова решила сжечь дом Панютиной и дала своим людям серы, пороха и паклю. Но люди испугались. Когда Тютчев и Панютина уже поженились и ехали в свою орловскую вотчину, Салтыкова приказала своим крестьянам убить их. Однако вместо этого крестьяне сообщили об угрозе самому Тютчеву.
Месть не состоялась, и униженная и оскорблённая Дарья потеряла покой. Не в силах совладать с переполнявшими её чувствами, Салтыкова всё чаще стала вымещать злобу на своих прислужницах и чернавках.
Салтычиха не любила и разбивала влюблённые пары, которые в ближайшее время собирались пожениться.
За семь лет она погубила 139 человек, в большинстве женщин и девочек. Большинство убийств были произведены в подмосковном селе Троицком.
Не щадила Салтыкова ни беременных женщин, ни двенадцатилетних девочек, ровесниц её сыновей.
Над крепостными мужиками Салтыкова тоже издевалась, но иным способом. Своего кучера она трижды женила, но по очереди умертвила всех трёх его жён – чтоб ходил и горевал. Мужики тайком жаловались на свою госпожу властям, но Салтычиха (так прозвали её мужики) играючи подкупала любого чиновника, и ей всё сходило с рук.
Но все-таки, двум крестьянам, Савелию Мартынову и Ермолаю Ильину, жен которых она убила, в 1762 году удалось передать жалобу только что вступившей на престол Екатерине II.
Хотя Салтычиха принадлежала к знатному роду, Екатерина II использовала её дело в качестве показательного процесса, который ознаменовал бы новую эпоху законности.
Московской юстиц-коллегией было произведено следствие, продолжавшееся шесть лет.
Следствием занимался безродный чиновник Степан Волков и его помощник надворный советник князь Дмитрий Цицианов. Они проанализировали счётные книги Салтычихи, что позволило установить круг подкупленных чиновников.
Было выявлено много подозрительных записей о смертях. Так, например, двадцатилетняя девушка могла поступить на работу в качестве прислуги и через несколько недель умереть. Согласно записям, у Ермолая Ильина (одного из жалобщиков, который служил конюхом) умерло подряд три жены. Некоторых крестьянок будто бы отпускали в родные деревни, после чего они тут же умирали или пропадали без вести.
Салтычиху взяли под стражу. При допросах применялась угроза пытки (разрешение на пытку получено не было), но она ни в чем не созналась. Малоэффективной оказалась и пытка известного разбойника в присутствии Салтычихи с извещением, что она будет следующая. Возможно, что она была осведомлена о том, что пытки к ней применены не будут. Не сработали и уговоры раскаяться священника московской церкви Николая Чудотворца Дмитрия Васильева.
Подобное бесстрашие Дарьи Николавены, скорее всего, имело под собой отнюдь не нравственную силу, а банальную осведомленность о полномочиях следствия. Во всяком случае, такое предположение представляется наиболее достоверным; как показал дальнейший ход событий, Салтыкова имела в полицейской среде хороших друзей, всегда готовых явиться ей на помощь.
В числе лиц, получавших от Дарьи Николаевны ценные подарки и деньги, значились: начальник полицеймейстерской канцелярии, действительный статский советник Андрей Иванович Молчанов, прокурор Сыскного приказа Федор Хвощинский, присуствующие Сыскного приказа, надворные советники Лев Вельяминов-Зернов и Петр Михайловский, секретарь Тайной конторы Иван Яров, актуариус Сыскного приказа Иван Пафнутьев и пр.
Судебное разбирательство длилось более трёх лет. В конце концов, судьи признали обвиняемую «виновной без снисхождения» в тридцати восьми доказанных убийствах и пытках дворовых людей. Однако сенаторы не стали выносить конкретного приговора, переложив бремя принятия решения на царствующего монарха — Екатерину II.
В течение сентября 1768 года Екатерина II несколько раз переписывала приговор. Сохранилось четыре собственноручных наброска приговора императрицы.
2 октября 1768 года Екатерина II направила в Сенат указ, в котором очень подробно описала как наложенное на Салтыкову наказание, так и порядок его отправления. На полях этого указа рукою Екатерины возле слова она поставлено он. Есть версия, что императрица хотела сказать, что Салтыкова недостойна называться женщиной.
Салтыкова Дарья Николаевна была осуждена:
к лишению дворянского звания;
пожизненному запрету именоваться родом отца или мужа (запрещалось указывать своё дворянское происхождение и родственные связи с иными дворянскими фамилиями);
отбыванию в течение часа особого «поносительного зрелища», в ходе которого осуждённой надлежало простоять на эшафоте прикованной к столбу с надписью над головой «мучительница и душегубица»;
к пожизненному заключению в подземной тюрьме без света и человеческого общения (свет дозволялся только во время приёма пищи, а разговор — только с начальником караула и женщиной-монахиней).
Помимо этого, императрица своим указом от 2 октября 1768 года постановила вернуть двум сыновьям всё имущество матери, до той поры находившееся в опекунском управлении. Также указывалось предать наказанию ссылкой на каторжные работы сообщников Дарьи Салтыковой (священника села Троицкого Степана Петрова, одного из «гайдуков» и конюха помещицы).
Наказание осуждённой «Дарьи Николаевой дочери» было исполнено 17 октября 1768 года на Красной площади в Москве. В московском Ивановском женском монастыре, куда прибыла осуждённая после наказания на Красной площади, для неё была приготовлена особая камера, названная «покаянной». Высота отрытого в грунте помещения не превышала трёх аршин (то есть 2,1 метра), оно полностью находилось ниже поверхности земли, что исключало всякую возможность попадания внутрь дневного света. Узница содержалась в полной темноте, лишь на время приёма пищи ей передавался свечной огарок. Салтычихе не дозволялись прогулки, ей было запрещено получать и передавать корреспонденцию. По крупным церковным праздникам её выводили из тюрьмы и отводили к небольшому окошку в стене храма, через которое она могла прослушать литургию. Жёсткий режим содержания продлился 11 лет, после чего был ослаблен: осуждённая была переведена в каменную пристройку к храму с окном. Посетителям храма было дозволено смотреть в окно и даже разговаривать с узницей. По словам историка, «Салтыкова, когда бывало соберутся любопытные у окошечка за железною решёткой её застенка, ругалась, плевала и совала палку сквозь открытое в летнюю пору окошечко». После смерти заключённой её камера была приспособлена под ризницу. Провела в тюрьме тридцать три года и умерла 27 ноября 1801 года. Похоронена на кладбище Донского монастыря, где была похоронена вся её родня.
Городской дом Салтычихи в Москве находился на углу улиц Большая Лубянка и Кузнецкий Мост, то есть на месте, где позже были построены доходный дом Торлецкого — Захарьина и здания, принадлежащие ныне ФСБ России. Усадьба, где она, как правило, совершала убийства и истязания, находилась на территории посёлка Мосрентген (Троицкий парк) рядом с МКАД в районе Тёплого стана. (В 30-е годы ХХ века в бывшем имении Салтычихи размещалось управление НКВД СССР.)